ПРЕДИСЛОВИЕ
К "ИЗБРАННОМУ" ЗИНАИДЫ ПАЛВАНОВОЙ

Собрать стихи разных лет в одной книге - к этому Зинаиду Палванову обязывал не столько даже возраст (какие наши годы!), сколько литературный обычай: так это было принято в стране, которую мы потеряли. Обычаи тогда в литературе имели место разные, от ужасных до прекрасных, и этот был не из худших. Пишу и представляю: вот прикинет Зиночка свою книгу на вес и станет ей приятно.

По-видимому, тогда же возникло хорошее обыкновение писать предисловия к стихотворным сборникам более юных товарищей по цеху. Что-то не припоминается, чтобы такое было принято среди стихотворцев Золотого или Серебряного века. Стихи писали, рецензии писали, предисловия вроде бы - нет.

После этого необязательного вступления перехожу к собственно делу.

Наверно, про творчество Зинаиды Палвановой можно было бы сказать, что оно идеально соответствует смыслу, который в оттепельные годы расцвета поэзии и других искусств вкладывали в понятие тихая лирика. Сложность, однако, в том, что само это понятие не было в ту пору тихим. Оно родилось в пылу полемики и в критическом обиходе держалось на противопоставлении. Тихую, сосредоточенную лирику таких поэтов, как Николай Рубцов или Владимир Соколов, азартно, отчасти даже агрессивно противопоставляли тогда шумной лирике поэтов стадиона, предпочитавших звонкий, наступательный, жестикулирующий стих.

Действительно, этих последних качеств в стихах ЗП не найти. Голоса она не форсирует, руками не размахивает. Для ЗП приоритетны оттенки и полутона, ключевые слова здесь мера, деликатность. В этом смысле её лирика - тихая, и это хорошо, если принять во внимание тот несомненный факт, что десятилетия, прошедшие с эпохи стадионных вечеров поэзии, продемонстрировали весьма посредственную выживаемость той давней шумной лирики, зато приличную - тихой.

Есть однако нечто важное, что, помимо времени рождения, отделяет поэта ЗП от тихих шестидесятников. Шестидесятые годы оказались как раз посерёдке между роковыми сороковыми и пороховыми восьмидесятыми. Большая германская протащить детей войны "вниз головой по гулкой мостовой" не успела, постыдная афганская явилась поздно и стала для этих поэтов чужой. Какому ещё поколению русских стихотворцев так сладко повезло? После афгана кровь уже не перестаёт литься, и не видно её потокам конца. Вступив в литературу под знаком поздних шестидесятников, ЗП утвердилась в ней как лирик прифронтовой полосы. А это совсе-е-ем другая тихая лирика.

Тут иная параллель приходит в голову - сокровенные песни Великой Отечественной: "а до смерти четыре шага". Как авторы тех фронтовых стихов и песен идеализировали довоенные мирные годы (которые в действительности были далёкими от идеала), так в стихах ЗП, ныне живущей и пишущей в тротиловом Иерусалиме, идеализируется её родная Москва, где не надо было держать под подушкой противогаз и не взрывались автобусы. (Ещё не взрывались, - добавлю от себя с кривой усмешкой.) Так или иначе, мне, москвичу, это приятно. Я вообще испытываю чувство благодарности к тем бывшим соотечественникам, которые в своей прошлой жизни на нашей общей родине умеют видеть и светлые стороны. Напротив, ругань и проклятия, исторгамые в адрес родины иными стихотворцами-эмигрантами, нежелание найти для неё доброе слово всегда кажутся мне проявлениями чересчур старательной политкорректности, то есть фальшью.

Фальшь - вот чего уж точно нет в стихах ЗП, даже в остаточной концентрации. И это не последняя из причин высокой репутации её поэзии в среде профессионалов. Хуже, я думаю, обстоит дело с так называемым широким читателем. Когда он был литературной реальностью, стихи ЗП ещё не созрели для встречи с ним. Теперь созрели, но где он, родимый? Новая Русская Цензура подсунула бывшему любителю поэзии иное, глянцевое чтиво, жёстко отгородила от литературы. Остаётся уповать на будущее. Всё-таки какая-никакая реанимация истинных ценностей уже обозначилась, в том числе в самой русской поэзии. Уже и Новая Русская Критика теряет интерес к хамоватым кумирам девяностых, мир праху их бесславных опусов. И снова поднимаются в цене полузабытые понятия: талант, сердечность, честь, негромкость, - всё то, с чем обращаются к узкому (пока) читателю стихи ЗП. Бог даст, и широкий откликнется.

1 августа 2004

В книге: Зинаида Палванова. Избранное. - Критерион (Москва) - Скопус (Иерусалим), 2004.