АКТЁРЫ МЕЖ СОБОЙ


АКТЁРЫ МЕЖ СОБОЙ по мотивам водевиля Н. И. Хмельницкого впервые представленного на сцене 3 января 1821 года Музыка Сергея Никитина Лица: ТЕРЕНТИЙ БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ, актёр ФОМА ШВЫДКОЙ, актёр ЖУРАВЛЁВ, актёр ПОЛИНА ЖУРАВЛЁВА, его жена ________________________________________________________ 1. ЖУРАВЛЁВ (один перед закрытым занавесом): Позвольте представиться, актёр Императорского Малого театра Журавлёв. Амплуа - трагик. (С тщетною надеждой вслушивается в реакцию зала.) Понимаю: моё имя вам ничего не говорит. Увы, друзья, увы! Мне достались невзрачные роли... Но напрасно меня не жалей! Это только случайность, не боле, Мне достанет восторгов и боли - Я сыграю своих королей! Но это завтра, послезавтра, послепослезавтра - в сиятельном потом. Должно же оно когда-нибудь наступить. Ещё мой занавес не пал, Ещё горит в душе запал, Ещё взойдёт звезда моих ролей - Моих баронов, принцев, королей! А сегодня никаких трагедий - сегодня у нас на сцене водевиль. Лучшие роли, как и положено, расхватали мои удачливые приятели. У них куплеты, у них романсы с приплясом. Я не завидую, нет. К чему завидовать? Если кто из нас теперь счастливец, так это я, а не они. Почему? Я женат! Ах, Волга, Волга, спасибо актёрской судьбе, подарившей мне счастливые сезоны на высоком твоем берегу, Волга! Я женат и счастлив! А мои удачливые приятели - ох, знаю наперед, что они станут говорить. (Передразнивает.) Здравствуй, наш молодожён, наш несравненный 'кушать подано', король домашнего театра! Что ж ты, мол, предал холостяцкое наше братство. Они и прежде надо мной всегда подшучивали - можно ли иного ждать от них сегодня, на полинушкиных именинах? Ну да ладно, сам виноват: слишком я скромен насчёт своих достоинств. Мои несыгранные роли Лежат поверженно в пыли - Мои страдальцы поневоле, Бароны, принцы, короли. А я стою за них горою И страсть накапливаю впрок, И я за каждого порою Читаю страстный монолог. Да, есть небесное сиянье В единстве пепла и огня, В немом трагическом слияньи Поэта, роли и меня. И вы дождётесь, россияне, Святого дня - премьеры дня! Кланяется, уходит. ________________________________________________________ 2. Бельведерский и Швыдкой входят с разных сторон. ШВЫДКОЙ: Терентий, здравствуй! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: А, Фома, привет! Рад тебя видеть, старичок. Не знаешь ли, с чего это вдруг наш молодожён позвал нас в гости? ШВЫДКОЙ: А ты что - не рад? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Почему не рад - рад. И горло промочим, и шутку отмочим, и брюхо уважим стерлядкой и прочим. ШВЫДКОЙ: Ежели жена готовить умеет. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Надеюсь, что умеет. ШВЫДКОЙ: В жене-то всё дело. Я так полагаю, что она расчитывает на нашу с тобой протекцию. Актрисою хочет стать! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: О, Господи. ШВЫДКОЙ: Вот и я говорю: о, Господи. Ну, ладно, тут публика сидит. Давай по порядку. Себя представить не пора ли? Фома Швыдкой, комедиант. Чай, вам все уши проорали Про мой блистательный талант. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Фома Швыдкой У нас такой. ШВЫДКОЙ: Играю я пройдох и выжиг, Хамелеонов и ханжей, А пуще всех - лакеев рыжих И незадачливых мужей. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Фома Швыдкой У нас такой. ШВЫДКОЙ: Актёркам я набил оскому, Они её набили мне, Гореть, гореть Фоме Швыдкому В аду на медленном огне! Я нипочём не пропускаю Ни инженю, ни травести - И подпою, и приласкаю, А там Господь меня прости! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Фома Швыдкой У нас такой. Приласкивать горазд. Тут он любому сто очков вперёд даст. ШВЫДКОЙ: А ты? Что-то больно расскромничался. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: А я Терентий Бельведерский (Конечно, это псевдоним), И, несмотря на нрав предерзкий, Я провидением храним. ШВЫДКОЙ: Уж он такой! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Молчи, Швыдкой! Мой облик бледен или матов, Ведь я играю первых лиц - То важных мотов или фатов, А то и Понтиев Пилатов, И обольстителя вдовиц... ШВЫДКОЙ: И соблазнителя девиц! Уж он такой! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Уймись, Швыдкой! Пичужек рой спешит без лени На блеск таланта моего. Любовник первый я на сцене И вне ея - не без того. ШВЫДКОЙ: Уж он такой! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Заткнись, Швыдкой! Так, говоришь, хочет стать актрисой? Только этого нам на театре нехватало - ещё одной жены. Какова хоть собой? Ты её знаешь? ШВЫДКОЙ: Пока что не видел. Слышал только, что Журавлёв от неё без ума. Кажется, вывез её из Костромы. То ли из Ярославля. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Это с ярославским-то оканьем да в Офелии и в Корнелии! И сразу на сцену Императорского Малого театра! Прелесть что за сюжет. ШВЫДКОЙ: Вот уж будет парочка - баран и ярочка! Журавлёву самому бы на театре удержаться, и так уж он, окромя кушать подано, давно ничего не играл. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Слышь, Фома, давай придумаем что-нибудь этакое. Переоденемся - и!.. ШВЫДКОЙ: Переоденемся - и!.. И - что? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Что-что. Впервой нам что ли забавляться? Талант всегда с тобой, и я всегда с тобой, - а там уж как-нибудь пойдёт само собой! А вот и сам зайчик. ________________________________________________________ 3. Входит Журавлёв. ЖУРАВЛЁВ: Фома, Терентий! Дайте ж расцеловать себя, любезные! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Здравствуй, трагик наш бесценный. ШВЫДКОЙ: Здравствуй, наш молодожён. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Господа публика, позвольте вам представить нашего прославленного трагика. (Торжественно.) Король домашнего театра, великий мастер закулисного монолога, несравненный... ЖУРАВЛЁВ: Спасибо, Терентий, я уже представился. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Проворен, однако. ЖУРАВЛЁВ: Всё бы вам надо мной подшучивать. Сам виноват: я слишком скромен насчёт моих достоинств. Смейтесь, смейтесь - время рассудит. Полинушка! Надо и Полинушку представить публике. Полинушка! Полинушка! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (публике): Поаплодируем явлению новой актрисы. Уж она заткнёт всех прочих жён за пояс. ЖУРАВЛЁВ (зовёт): Полинушка! Видать, запропала куда-то. Я тебе, Бельведерский, не в качестве мужа, а как восторженный труженик сцены решительно скажу, что Полинушка имеет страсть и большие способности к театру. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Такие большие, как у тебя? ЖУРАВЛЁВ: А моих способностей ты ещё не знаешь. ШВЫДКОЙ: Журавлёв, а ты часом не свихнулся на своей Полинушке? Объясни друзьям, почему решился на злодейское предательство. ЖУРАВЛЁВ: Побойся Бога... ШВЫДКОЙ: Но ты ведь предал холостяцкое наше братство! Так как же это, глупый человек, тебя угораздило жениться? ЖУРАВЛЁВ: Вот так, братцы, и угораздило. Держался-держался и вдруг нашёл в Полинушке свое счастье. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Уж сразу и счастье. Ты поживи, осмотрись. А там будет видно, счастье это или что иное. ШВЫДКОЙ и БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (поют): Когда, мой друг, смазливенькая пава Тебя, мой друг, стреноживает вдруг, Считай, что всё пропало, Считай, что всё пропало - Ты боле не мужчина, не мужчина, а супруг. Но ежели подруга несмазлива, К чему на ней жениться, чёрт возьми?! О, как неразумливо, О, как неразумливо Порой венец творенья увлекается страстьми! Ты повёл себя против правил Рас-сю-сю-сю-сюкался и влез в хомут. Ты сиротками нас оставил, И тебе полагается отменный кнут! ЖУРАВЛЁВ: Я повёл себя против правил - Рас-сю-сю-сю-сюкался и влез в хомут. Я сиротками вас оставил, Мне теперь полагается отменный кнут! ШВЫДКОЙ и БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Когда, мой друг, жена твоя мегера, Отравлен для тебя остаток дней. Лишь дружба и мадера, Лишь дружба и мадера, Чем старе, тем забористей, - чем крепче, тем верней. Но ежели жена тебя моложе И оченно приятственна на вид, В супружеское ложе, В супружеское ложе Забраться некто третий непременно норовит. Ты повёл себя против правил Рас-сю-сю-сю-сюкался и влез в хомут. Ты сиротками нас оставил, И тебе полагается отменный кнут! ЖУРАВЛЁВ: Да, есть мещане, есть селяне, Чья радость хлещет через край, И есть сияние в слиянии Двух душ в один нескушный рай. Бодрей венчайтесь, россияне, Жених невесту выбирай! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ, ШВЫДКОЙ и ЖУРАВЛЁВ (публике): Мы не боимся трудных тем И только просим вас сердечно, Чтоб вы не шикали совсем, Но аплодировали вечно. ЖУРАВЛЁВ: Святая правда - рассюсюкался. Зубоскальте, зубоскальте, пока сами не испытаете такого счастья, которое испытываю я. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ладно, живи. Нет худа без добра. Кабы ты не сделал этой глупости, так нам бы не праздновать на твой счёт. ЖУРАВЛЁВ (радостно): Преотлично попразднуем! И горло промочим, и шутку отмочим, и брюхо уважим стерлядкой и прочим! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Так говоришь, почтенная твоя супруга строит виды на театр... ШВЫДКОЙ: Это просто превосходно! Ведь и ты у нас вечно виды строишь -мечтательные. Так что два сапога пара. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Это, брат, большое, редкое счастье. Ты глуп - и она глупа. Ровная пара. ШВЫДКОЙ: Большое счастье! ЖУРАВЛЁВ: Не в качестве мужа, а как восторженный труженик сцены решительно скажу, что Полинушка... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Слышали, слышали. Только мы, извини, не боги, чтобы одушевлять каменную твою Галатеюшку. Как-нибудь обойдётся без театра. Извини. ШВЫДКОЙ: Да ты за неё не горюй! Не вышла умом, зато вышла замуж. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Короче, ты давай представь её тут публике. ШВЫДКОЙ: Скромненько. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: А мы с ней по пьесе не знакомы. Так что прощай, до свидания! Бельведерский и Швыдкой уходят с песней. ЖУРАВЛЁВ (кричит вдогонку): Ведёте себя, будто на дворе не девятнадцатый век, а каменный. Эй, как меня найти, запомнили? У Калужской заставы, в берёзках! (Тихо.) Что с дураков взять? ________________________________________________________ 4. Голова г-жи Журавлёвой видна в разрезе занавеса. ПОЛИНА: Журавлёв. Я всё слышала. Прекрасно! ЖУРАВЛЁВ: Пожалуйста, не сердись... ПОЛИНА: Прекрасно! Вот твои друзья. ЖУРАВЛЁВ: Кабы не твоё любопытство... ПОЛИНА: Не вышла умом! Экие какие! И ты им позволяешь такие вещи? ЖУРАВЛЁВ: Пожалуйста, не сердись, - это пустая шутка. Бельведерский был всегдашний насмешник, а с тех пор, как воротился из Парижа, так и вовсе. ПОЛИНА: Экие какие! Я дерзости терпеть ни от кого не намерена. ЖУРАВЛЁВ: Помилуй, мой друг. Если уж на то пошло и ты потребуешь, то я за твою честь сам трагически с ними разделаюсь. ПОЛИНА: Этого как раз не нужно. ЖУРАВЛЁВ: Вот и ладушки, прими их с добрым сердцем, даже если они нагрянут с балагурством. ПОЛИНА: Как, ещё и балагурство? ЖУРАВЛЁВ: Не сомневаюсь. Без доброй шутки они не придут. ПОЛИНА: Прекрасно, я тоже балагурничать умею. ЖУРАВЛЁВ: Ты что задумала? ПОЛИНА: Ещё не знаю. ЖУРАВЛЁВ: Полинушка, ты и думать не смей. Уж тогда никак не попадёшь на театр. ПОЛИНА: Не нужна мне их протекция. ЖУРАВЛЁВ: Всё, Полинушка, успокоились. Сейчас занавес пойдёт. ПОЛИНА: Не нужна мне их протекция. Занавес поднимается. ПОЛИНА (кланяясь публике): Полина. Мой муж - он служит Мельпомене, А я - а я его люблю. И я леплю ему пельмени И расстегайчики леплю. Его возлюбленное блюдо - В меду домашняя лапша. Любая мужнина причуда По мне ужасно хороша. ЖУРАВЛЁВ: Да, есть небесное сиянье В лапше, заправленной медком, В её божественном слияньи С густым топлёным молоком. Не всяк из вас, о россияне, С такою прелестью знаком. ПОЛИНА: Пока, как пчёлка трудовая, Кручусь над кухонным огнём, Люблю, себя не выдавая, Смотреть, как роли зреют в нём. Его злочастные герои Свои напасти копят впрок, И я с героями порою Вступаю в тайный диалог. ЖУРАВЛЁВ: Да, все несыгранные роли Лежат поверженно в пыли - Мои страдальцы поневоле, Бароны, принцы, короли, И все печали их и боли Моею болью проросли. ПОЛИНА: А я леплю ему пельмени, Варю домашнюю лапшу. Но тем не мене, тем не мене Театром тоже я дышу. ЖУРАВЛЁВ: Ну вот, всё путём, все представились, можно начинать. (Г-же Журавлёвой.) Ты переоденься, гости вот-вот нагрянут. Благоустраивает сцену, напевая; г-жа Журавлёва иногда подпевает. Пленительная пыль кулис Струится в зал со сцены... (Публике.) Не в качестве мужа, а как восторженный труженик сцены решительно скажу, что Полинушка имеет страсть и большие способности к театру. (В сторону.) Но как муж добавлю: не приведи Господь! (Продолжают мурлыкать песню, чередуя ля-ля с диалогом.) Полинушка, ты уж это... Не обижайся. ПОЛИНА: Экие какие. ЖУРАВЛЁВ: Нельзя же - они вот-вот нагрянут. ПОЛИНА: Не нужна мне их протекция! ЖУРАВЛЁВ: Ладно, некогда мне тут песенки распевать, у меня ещё оранжад не припасён. Уходит. ________________________________________________________ 5. ПОЛИНА: Экие какие! Изволят шуточки шутить. Экие какие! Я не намерена простить. Вы шутники, а я - шутница, И кое-что в запасе есть. Ужо вам будет снится Моя крутая месть! Не нужен, Не нужен, Не нужен мне покой, Покуда замысел предерзкий Лелеют мерзкий Бельведерский И растакой Швыдкой! Экие какие! Но я любого проучу. Экие какие! Уж пошучу так пошучу. Подсыплю слабящего средства, Ах, это дивный порошок. Ужо им будет треска Из самых из кишок! Не нужен, Не нужен, Не нужен мне покой, Покуда замысел предерзкий Лелеют мерзкий Бельведерский И отвратительный Швыдкой! Экие какие! Изволят шуточки шутить. Экие какие! Я не намерена простить. Такие дружеские с виду, Крадутся к дому моему И мне сулят обиду, Не знаю, почему. Не знаю, не знаю, не знаю, почему. Не знаю, не знаю, не знаю, отчего. ________________________________________________________ 6. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (напевает, входя): Пичужек рой спешит без лени На блеск таланта моего. Любовник первый я на сцене И вне ея - не без того. Завидев его, г-жа Журавлёва быстро садится на скамью, принимая вид расслабленный и томный. Может быть, перебирает струны таинственно подвернувшейся гитары. Бельведерский смотрит пристально. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Сердце вспыхнуло, как пух - Боже, что за пантомима! Я не олух, не лопух, Чтоб идти куда-то мимо. Я не олух, не лопух, Объявляю это вслух. Позвольте вас спросить, сударыня, не здесь ли живёт на даче господин Журавлёв? ПОЛИНА: Журавлёв? Какой Журавлёв? Нет... кажется, он здесь не живёт. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Сердце вспыхнуло, как пух, Благотворна эта вспышка, Ретивой немедля вспух - Боже мой, какая пышка! Я не олух, не лопух, Объявляю это вслух. Если не здесь, так верно где-нибудь недалеко. Впрочем, прошу извинить, что обеспокоил вас вопросом. ПОЛИНА: Помилуйте, мне очень приятно отвечать вам. А что он за человек этот господин Журавлёв, которого вы ищете? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да как вам сказать... Человек, если вам угодно, простой и добрый, старый мой приятель. Пригласил меня к себе на домашний праздник. ПОЛИНА: Как же вы не знаете, где он живёт? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да он недавно воротился в Москву и поселился где-то здесь на даче. ПОЛИНА: Я, право, плохо знаю здешних обитателей. Не тот ли это женатый господин, который часто проходит мимо? Ваш Журавлёв женат? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Не то слово - он в жену свою без памяти влюблён. ПОЛИНА: Тогда это точно он. Они здесь неподалёку живут. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Простите моему любопытству: скажите, какова она? ПОЛИНА: Я, право, не люблю насмехаться. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Вы великодушны. Хотите, я опишу её портрет - и ручаюсь за сходство. Она смазлива и глупа - Шиньон, белила и румяна. Прицепит веер у пупа И сыплет взорами жеманно. У попугая какаду Она училась русской речи... И вот я в гости к ней иду И ничего не жду от встречи! ПОЛИНА: Вы мастер описывать. Но отчего вы не ждёте ничего хорошего от встречи с госпожой Журавлёвой? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Вообразите, она хочет стать актрисою. А этот нежный супруг пригласил нас для того, чтобы мы полюбовались её талантом. ПОЛИНА: Плохо ваше дело. А вы любитель театра? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Более: я сам актёр. ПОЛИНА: Боже мой! Я вас не узнала! Вы господин Швыдкой! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Нет-с, не Швыдкой, а Бельведерский. ПОЛИНА: Ах, Боже мой! Как я ошиблась! Но положение у вас и вправду незавидное. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да я не собираюсь чересчур страдать. Я ведь неспроста этот наряд напялил. Представьте, я в нём, а товарищ мой, Фома Швыдкой, комик, в лакейской ливрее - явимся и сыграем комедию с нашей новой актрисой. Главное, начать, а там пойдёт само собой. И горло промочим, и шутку отмочим, и брюхо уважим стерлядкой и прочим. ПОЛИНА: Славно задумано! Мудрено ли вам с вашим талантом. Я так часто любовалась прелестною вашею игрою... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Благодарю. Благодарю. ПОЛИНА: Вы так на сцене ловки, приятны... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Благодарю случай, который меня знакомит с вами. Вы, конечно, позволите узнать ваше имя? ПОЛИНА: Я, к несчастию, уж год как вдова. Мой особняк вон там, за лесом, на улице Бакинских Коммерсантов. А здесь провожу дни у дальних родственников, чтобы скрасить одиночество. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: И - большой особняк? ПОЛИНА: Мой покойный муж был весьма состоятельный человек. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Как интересно. Работал, работал - и заработал. ПОЛИНА: Полноте! Да у нас в России сроду такого не было, чтобы богатство работой добывали. Которые желают зарабатывать, те от нас в другие страны съезжают. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: И то правда. Чем же, извольте полюбопытствовать, разбогател ваш муж? ПОЛИНА: Известно чем: качал, крутил. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: И что же? ПОЛИНА: Известно что - замочили. Сами изволите знать, как у нас водится промеж скорохватов. Он и пикнуть не успел. Как раз возле особняка в карету садился. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я так полагаю, что ваш муж немало вам оставил. ПОЛИНА: Ах, все о доходах судачут, Но деньги нисколько не значат! Богатство, о Боже, Себе же дороже, Богатые тоже Плачут. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я так полагаю, что ваш муж немало вам оставил. ПОЛИНА: И дома, и в царских палатах Богатые режут богатых - И режут и рубят, И гробят и губят, И ужас как плакать Любят. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я так полагаю, что ваш муж немало вам оставил. ПОЛИНА: Кругом обернёшься - и что же? Богатых плаксивые рожи. Друг друга корячат, Зелёные прячут, А сами басами Плачут. И плачут, и плачут, и плачут. И плачут, и плачут, и плачут. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я так полагаю, что ваш муж немало вам оставил. ПОЛИНА: Это печальная тема. Лучше поговоримте о вас. Собираетесь ли порадовать нас новыми ролями? Верно, очень трудно выбирать себе роли по своим способностям? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Было бы из чего выбирать! ПОЛИНА: Помилуйте, у нас так много сочинителей! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Сочинителей много - сочинений нет. Мне признаются авторА, Что им отбили всю охоту. Пора платить им за работу. И впрямь пора, давно пора! А им не платят. ПОЛИНА: Вон как... Я слышала, вы недавно были во Франции. Что вас туда привело? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Мой дядюшка скончался близ Гренобля, Натешившись на жизненном пиру. На девок и на карты все угробля, Он мне, он не оставил мне ни ру- Бля. В наследство не оставил ни рубля. ПОЛИНА: Натешившись на жизненном... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Вестимо. ПОЛИНА: Ваш дядюшка скончался... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Уи, мадам. ПОЛИНА: Ни рублика, ни франка... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ни сантима. ПОЛИНА: Ни рублика, ни франка, ни сантима Он не оставил, не оставил вам! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Несбывшейся мечтой мой дух колебля, Мне видится во Франции гора, И замок мой белеет на скале, Как парус одинокого кора- Бля. Как парус боевого корабля. ПОЛИНА: Так это, верно, во Франции водится: Дядя распутничал, дядя развратничал, А тумаки достаются невинному, Валятся шишки на самого честного. Как это горестно! Как это жалостно! О! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: О! ПОЛИНА: О! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: О! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ПОЛИНА (публике): Мы не боимся трудных тем И только просим вас сердечно, Чтоб вы не шикали совсем, Но аплодировали вечно. ПОЛИНА: Поговоримте ещё о театре. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: К театру я приговорён, Но знаю, несмотря на это, Что не для сцены сотворён, А для придворного паркета. И всякий раз, героя строя, В себе я чувствую героя. ПОЛИНА: Как странно. А по мне так сцена, её струганые доски, куда прельстительней, чем придворный паркет. Театр! Скажите, а очень мудрено быть хорошей актрисою? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Это кому как. Вам было бы немудрено. ПОЛИНА: Отчего вы так полагаете? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Мне неловко говорить такое прямо в лицо. ПОЛИНА: А вы отвернитесь! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Видите ли, вам природой даровано много живости, ума и, извините, женской прелести. А что по сердцу мне, то и публике, я полагаю, было бы по сердцу. Как жаль, что ваше положение в обществе не позволяет вам сделать театральный карьер - уверяю вас, он был бы блестящим, и я бы первый оказал вам протекцию на всех императорских театрах! ПОЛИНА: Для меня такая радость беседовать с вами про театр. Хочу спросить вас про загадочное слово, Его я слышу от актёров и актрис. Моим ушам оно и ново, и не ново, И слух, слух, слух, и нюх, нюх, нюх в нём чуют дух кулис. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Извольте спрашивать. ПОЛИНА: Я слушать вас готова. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Извольте спрашивать. ПОЛИНА: Я слушать вас готова. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Извольте спрашивать. Так что ж это за слово? ПОЛИНА: Ах, это сло-, ах, это слово - слово 'бенефис', Ах, это, это слово - бенефис. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да, вы спросили про волнительное слово - Коль бесталанен, бенефиса берегись, Зато к таланту это слово несурово, А вы, вы, вы - вы были бы актрисой из актрис. ПОЛИНА: Шутить изволите? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Скажу вам это снова: У вас и живость, и фактура, и основа, Стань вы актрисою, я сам, даю вам слово, Я сам, сам, сам, я вам, вам, вам устрою бенефис, Устрою вам роскошный бенефис. ПОЛИНА: Вы так возвышенны в речах о бенефисе... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: И смею думать, не напрасно горло драл. ПОЛИНА: Вы так возвышенны в речах о бенефисе... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: У вас, вас, вас, у нас, нас, нас к нему природный дар. ПОЛИНА: Вы так возвышенны в речах о бенефисе, Как тот китаец, размечтавшийся о рисе. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да, бенефис сулит актёру и актрисе - Весьма-ма-ма нема-ма-ма немалый гонорар, Весьма, весьма немалый гонорар! ПОЛИНА: Вы мне вовсе голову вскружили. Увы, театр - не для меня. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я так полагаю, что ваш муж немало вам оставил. ПОЛИНА: Ужас как много! Одних только холдингов восемнадцать штук. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Огого. А они - ну, как бы это сказать, - большие? ПОЛИНА: Ужас какие большие! На тыщу вёдер каждый. В поперечнике сорок аршин. Ещё землю оставил - много земли, целых шесть соток, то есть шестьдесят шесть. Шестьсот шестьдесят шестнадцать соток. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Шестьсот шестьдесят с гаком! Это сколько ж десятин? ПОЛИНА: Много десятин! Бывает, обойду десятину-другую и всё думаю, думаю: хоть бы кто утешил меня, вдову. Хожу одна, пою себе тихонечко что-нибудь чувствительное. Сердце-то ведь - оно живое, ему любви надо. Ha жeнcкий нopoв нeт paзгaдки, Нe pacкoлдoвывaй eгo. Beдь y любви мгнoвeнья кpaтки - Нe yпycкaй мгновенья cвoeгo. He yпycкaй жe ты, He yпycкaй жe ты, Нe yпycкaй мгновенья cвoeгo. И жapкиx cлoв шeптaть нe нaдo Я и бeз ниx мeчycь в чaдy. Tы нaмeкни осколкoм взглядa, И я сама, сама к тебе придy. По зову чудному И безрассудному Сама, сама, сама к тебе придy. Ax, жeнcкий нopoв, жeнcкий нopoв Нeт, oн нe в кpылышкax aмyp, Он жaждeт иcкpы, жeнcкий пopox, Тaк подожги скорей зaпальный шнyp! Молю, не жди же ты, Ах, пoдoжги жe ты, Да, подожги любви зaпaльный шнyp! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Я чувствую сердцем, я знаю наверно, что знаю, утешить кому. Извините мысли сбились в кучу и не поспевают за ударами сердца. Я хочу сказать, что я определённо мог бы быть, то есть мог бы стать - стать и быть! - именно таким человеком, который... эээ... способен именно утешить. Я хочу сказать именно вдову. Именно вдову утешить. ПОЛИНА: А уж как бы вам такое зачлось на небесах! Спасибо, спасибо за учтивость! Но я так занялась вами... Я хотела сказать - с вами, а меня ждут. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Мысль, что я, может быть, в последний раз вас вижу... ПОЛИНА: Почему же в последний? Через час обыкновенное моё гуляние. Итак, прощайте. До свидания! (Уходит.) БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (вдогонку): Я расстаюсь в приятной надежде, что!.. (Тихо.) Через час. Понимаю. Какая женщина! Через час. Судя по всему... Ооо! Но лучше не загадывать. ________________________________________________________ 7. Входит Швыдкой. ШВЫДКОЙ: А! Сиятельнейший граф! Неплохо, неплохо. Вот и лакей к вашим услугам. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Каков! Хоть сейчас за карету. ШВЫДКОЙ: Краше ливреи во всём реквизите не найти. Отыскал Журавлёва? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: В общем, да. Он здесь живёт. Неподалеку. ШВЫДКОЙ: Значит, так. Давай, я устраиваю у них под окном дикий шум, - кричу, что моего барина вышвырнули из кареты люди кавказской национальности, избили до полусмерти, карету угнали... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Оставь эти вздоры. ШВЫДКОЙ: Ну вот, опять не угодил. Ты, Бельведерский, крокодил. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да нет, не обижайся, твой план превосходен. Я с наслаждением изображу твоего полумёртвого барина. Только попозже. А сейчас мне голову сверлит совсем другая забота. Такая новая интрижка, Что я, Швыдкой, схожу с ума. Не пособишь - мне просто крышка. Так пособи же мне, Фома! ШВЫДКОЙ: Интрижка! Это я люблю. Будь спок, Терентий, пособлю! Куда бежать? Кого прижать? С кем драться? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Как раз бежать никуда не надо. Оставайся здесь - надобно узнать имя прекрасной незнакомки, которая живёт вот в этом доме. ШВЫДКОЙ: Минутное дело! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ври что угодно, абы складно. А я пока исчезну, чтобы не мешать. Отыщу Журавлёва - и как раз ворочусь за тобою. ШВЫДКОЙ: Да постой, расскажи подробно! Что за незнакомка? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: После, Фома, после. Нехорошо, если нас с тобой застанут. Давай, Фома, выполняй. (В сторону.) Ну а после на кой мне Швыдкой? Я Швыдкого немедля спроважу. Глаз остёр и охотник матёр. Знай, тетёрочка: я не промажу! Уходит. ________________________________________________________ 8. ШВЫДКОЙ (один): Ну, Швыдкой, входи в образ! Я, правда, не вполне пока что понимаю, в каком спектакле я участье принимаю, но - не беда! Привычка мне поможет, а смелость будет моим суфлёром. (Стучит в двери.) Есть кто-нибудь? Г-жа Журавлёва, выглянув и увидев его, скрывается в комнате. ШВЫДКОЙ: Кто-нибудь есть? Эй, кто-нибудь! ПОЛИНА (выходя): Кого надобно? ШВЫДКОЙ (в сторону): До чего аппетитная пышка, Мне куснуть бы её, подлецу. Ну, а то, что она совершенно глупышка, Это ей совершенно к лицу. (Полине) Красавица моя... ПОЛИНА: Твоя, как же. Ты чо расшумелся? Кого надо? ШВЫДКОЙ: Красавица моя, ты тут верно с барыней живёшь? ПОЛИНА: Ну. ШВЫДКОЙ: А как, скажи, зовут её? ПОЛИНА: А это дело не твоё. ШВЫДКОЙ: Нет, погоди, погоди. Я про твою госпожу. У тебя ведь есть госпожа? ПОЛИНА: Ну. ШВЫДКОЙ: А как её изволят звать? ПОЛИНА: А это вам не надо знать. ШВЫДКОЙ: Вот и не угадала. Как раз мне - это - надо - знать. Надо! Теперь поняла? ПОЛИНА: Ну. Извините, мы деревенские. ШВЫДКОЙ: Ничего, главное - что поняла. Так как, скажи, зовут её. ПОЛИНА: А это дело не твоё. ШВЫДКОЙ: Её ж изволят как-то звать! ПОЛИНА: А это вам не надо знать. ШВЫДКОЙ (кричит): Надо! ПОЛИНА (успокоительно): Надо, стало, надо. ШВЫДКОЙ: Ну вот и умница. ПОЛИНА: Деревенские мы. ШВЫДКОЙ: Дитя природы, дичок опушки, К тебе пришёл кудрявый Лель. Твой Лель пришёл к тебе, пастушке, Пришёл размять твою постель. Ланиты, перси - они приманка И тянут Леля в западок, Ланиты, перси и осанка Твой тёплый стан, моя селянка, Твои животик и задок. ПОЛИНА: Ты городской, что ли? ШВЫДКОЙ: Да, я такой. Зачем, безумец, я спозаранку Себя от чувств не поберёг? Теперь хочу свою селянку Лобзать и вдоль и поперёк. Чтоб ты свирельке моей внимала, В постельке прыгая со мной. Мещанок я лобзал немало, Дворянок я лобзал немало И куртизанок, ох, немало (всего и не упомнишь!) А вот селянки - ни одной! ПОЛИНА: Ты городской, что ли? ШВЫДКОЙ: Да, я такой. Слушай, чего нам церемониться? Ты служанка, я слуга - поцелуемся, а там само пойдёт. (Привлекает её к себе, получая взамен оплеуху.) ПОЛИНА: Ты чо? Убери лапы-то! ШВЫДКОЙ (почесываясь): Охота тебе капризиться. (В сторону.) Да, брат, здесь тебе не театр. ПОЛИНА: Деревенские мы, необразованные. ШВЫДКОЙ: Что такого особенного? У тебя госпожа, у меня господин, мне велено - ищу приезжего, вижу дом - стучу в двери, вижу красавицу - хочу поцеловать. Что такого? ПОЛИНА: Ладно, не серчай. А кто твой господин? ШВЫДКОЙ (быстро): А кто твоя госпожа? Небось, купчиха? ПОЛИНА: Неее. Княгиня. ШВЫДКОЙ: Княгиня! (В сторону.) Ну, Бельведерский. ПОЛИНА: Княгиня ШвЫдкая-ШвыдкАя. ШВЫДКОЙ: Княгиня ШвЫдкая-ШвыдкАя! Господи. Я сроду не слыхивал такой княжеской фамилии. ПОЛИНА: Как же, Рюриковичи они. Все Швыдкие Рюриковичи. По прямой линии до Рождества Христова. Только их, болезных, никого не осталось, окромя моей барыни. ШВЫДКОЙ: А я припоминаю, что есть один Швыдкой. ПОЛИНА: Должно, мелочь кака-нибудь, котору никто не знает. ШВЫДКОЙ: А вот и нет, совсем напротив. Я вспомнил - точно, на Малом театре есть Фома Швыдкой, заслуженный артист империи. Он отменно представляет плутоватых лакеев. ПОЛИНА: Ну, мелочь и есть. ШВЫДКОЙ: Ты ошибаешься, изобразить нашего брата плута - это, брат, не шутка. ПОЛИНА: Не нам судить. Может, и изображает... А вот такого, как ты, красавца - изобразит? ШВЫДКОЙ: Непременно изобразит! ПОЛИНА (задумчиво): Тогда бы я б его, наверно, полюбила. Ух, и полюбила бы! Только держись! ШВЫДКОЙ (в сторону): Диковатые эти манеры Очень по сердцу мне, подлецу! Ну а то, что умна свыше меры, Это ей совершенно к лицу! (Полине) Стало, я тебе нравлюсь? ПОЛИНА: Ну. ШВЫДКОЙ: Ой будет дело! ПОЛИНА: Не шутишь? ШВЫДКОЙ: Какие шутки! Так бы и набросился. Да больно у тебя рука тяжела. ПОЛИНА: Стало, я тебе тоже нравлюсь? ШВЫДКОЙ: Ты самая восхитительная из всех горничных на свете. ПОЛИНА: А я всё на тебя дивлюсь, дивлюсь, боюсь проговориться. Зaбpoдилo нe в квaшнe, Бродит в лютoвaтeнькoй вo мнe. Круто зaкипает нe в чaнy - Скaжи, милёнок, пpичинy! Чy! Чy! Bмиг paзгopячy, Ой как я тeбя xoчy! Не боись, что дикая - На людЯх я тиxая. Эк мeня paзoбpaлo, Зaбpoдилo и пoшлo, Лезет, выпиpaeт из мeня - Пepeпoлнена квaшня! Чy! Чy! Bмиг paзгopячy, Ой как я тeбя xoчy! Не боись, что дикая - На людЯх я тиxая. ШВЫДКОЙ: Ой, селянка, дикий хмель, К тебе пришёл кудрявый Лель. Держит Лель свою свирель, Несёт её в твою постель. Чу! Чу! Тропку протопчу, Кобелёчком прискачу. Раскудлатый кобелёк Айн-цвай-драй в постельку лёг. ПОЛИНА Дo чeгo ж мы бaбы cлaбы, Вечно мы cлaбы, как вo xмeлю. А уж как бы я б тебя б ждала бы, Пpиxoди, милёнок, пoлюблю! Чy! Чy! Bмиг paзгopячy, Хочу, хочу, хочу, xoчy! Не боись, что дикая - На людЯх я тиxая. ШВЫДКОЙ и ПОЛИНА (публике): Мы не боимся трудных тем И только просим вас сердечно, Чтоб вы не шикали совсем, Но аплодировали вечно. ШВЫДКОЙ: Я приду! Я обязательно приду! ПОЛИНА: Достанется мне, уж больно я с тобой заговорилась. (Хочет убежать.) ШВЫДКОЙ (удерживая её): Когда? Я приду! Я обязательно приду! ПОЛИНА: Здесь и жди. Я враз прибегу. (Исчезает.) ШВЫДКОЙ: Я жду тебя, души моей светило! Тебя я жду! Горю надеждой я! Давненько я не слыхивал, друзья, Чтоб сердце столь усердно молотило. 'Враз прибегу!' Чертовщина, сейчас явится Бельведерский и всё испортит. Так и есть - идёт! ________________________________________________________ 9. Входит Бельведерский. Теперь-то мне и вовсе не до смеха, Терентий мне - ужасная помеха. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ну, брат Швыдкой, быть нам сегодня без обеда. Представь себе, я нигде не мог отыскать Журавлёва. ШВЫДКОЙ: Вздор, тебе же сказали, что он тут неподалеку живёт. Поди теперь в другую сторону. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Слуга покорный! Теперь твоя очередь искать. ШВЫДКОЙ: Очередь! Если ты не уйдёшь, я не смогу выполнить твое задание. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Хорош! До сих пор не узнал, как её зовут? ШВЫДКОЙ: Я целый час стучал, еле достучался. Вышел какой-то дурак слуга, от которого невозможно добиться толку. Ты иди, иди, не теряй времени. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Нет уж, ты иди-иди, придётся мне самому как-нибудь разведать. ШВЫДКОЙ: Помилуй, я обещал - сделаю. Ты иди-иди. Погода хорошая. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Нет уж, ты иди-иди. Гулять полезно от геморроя. ШВЫДКОЙ: Экий ты бестолковый! Не найдёшь, так и впрямь без обеда останемся. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да мне и есть не хочется. (В сторону.) А уж как бы пообедал! ОБА: Давай, давай, иди, иди. (В зал.) А публика зачем? Все уйдите! Занавес! АНТРАКТ ________________________________________________________ 10. Бельведерский и Швыдкой все ещё выпихивают один другого со сцены. Явно притомились. ОБА: Давай, давай! Иди, иди! ШВЫДКОЙ: Ладно, Терентий, слушай в чём дело. Пока тебя не было, я тут... Короче, мне никак нельзя отсюда уходить. Прекраснейшая из служанок вот-вот явится ко мне на свидание. Уйди, Христа ради. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Нет, это ты уйди Христа ради. Служанка! Тоже мне забота. ШВЫДКОЙ: Отчего же мне уходить, когда у меня свидание? ОБА (выталкивая один другого со сцены): Давай, уйди, не мешай, Христа ради. Замирают, услышав пение. ПОЛИНА (в окне): Нaкинy нa плeчи caлoпчик, Скользну невидимо во тьму. Ты подкрадёшься, мой гoлyбчик, И я тебя у райских врат приятно обниму. (Бельведерский спешит к окну.) БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (под окном): Нaкинь же нa плeчи caлoпчик, Потом опять его сними, Я подкрадуся, твой гoлyбчик, И ты меня у райских врат приятно обними, У райских врат приятно обними. ОБА: В тиши, в лесной глуши найдут дpyг дpyгa двoe, Им cepдцe cкaжeт пyть в растительности гycтoй. ПОЛИНА: Haйди мeня, ycлышь, кaк воет peтивoe, Кaк жaднo xoдит гpyдь пoд зябкoю тaфтoй. Исчезает в доме. ШВЫДКОЙ: Что это значит? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Вали отсюда! ШВЫДКОЙ: Что это значит? ПОЛИНА: Ой, милёнок, Фомуша, Фомка! ШВЫДКОЙ: Тут я, туточки, тут я, Фомка! ПОЛИНА: Ой, быть беде, Тебя нет нигде, Там и рвётся, где Тонко. ШВЫДКОЙ: Ой, быть беде, Меня нет нигде, Там и рвётся, где Тонко. ПОЛИНА: Ой, милёночек, русы патлы! ШВЫДКОЙ: Я милёночек, русы патлы! ПОЛИНА: Не будь врагом, Прибеги бегом, Мужики кругом - Падлы! ШВЫДКОЙ (с неадекватным приплясом): Ай люли! Ай люли! Ай люшеньки-люли! ПОЛИНА: Налью винца тебе с водицей, Винцо подбодрит молодца, И ты с несчастною вдовицей У райских врат Пребудь, как брат, до нежного конца. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Налей винца же мне с водицей, А лучше чистого винца, И я пребуду со вдовицей У райских врат, и буду рад проникнуть до конца, У райских врат проникнуть до конца. (Швыдкому) У меня здесь свидание, понимаешь? Моя незнакомка подает сигнал. Уйди, Христа ради! ШВЫДКОЙ: Так это, наверно, та барыня, у которой моя красавица служит, - княгиня. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Какая княгиня? ШВЫДКОЙ: Дурак, ведь она княгиня! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Неужели? Какое счастье! ПОЛИНА: Ой, милёночек, нету мочи! ШВЫДКОЙ: Нету моченьки, нету мочи! ПОЛИНА: Тебя б раздеть, Да с тобой сидеть, Да в твои глядеть Очи. ШВЫДКОЙ: Меня б раздеть, Да со мной сидеть, Да в мои глядеть Очи. ПОЛИНА: Ой, не скрипнет в саду калитка. ШВЫДКОЙ: Ой, не скрипнет в саду калитка. ПОЛИНА: Ой, пытка мне, Вся горю в огне, Приходи ко мне Швыдко. ШВЫДКОЙ: Ай люли! Ай люли! Ай люшеньки-люли! Ай люли! Ай люли! Ай люшеньки-люли! Дальнейшее продолжается как гармоническая какофония. Бельведерский поёт, а Швыдкой исполняет люшеньки-люли с неадекватным приплясом. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: В тиши, в лесной глуши найдут дpyг дpyгa двoe, Им cepдцe cкaжeт пyть в растительности гycтoй. Haйди мeня, ycлышь, кaк воет peтивoe, Кaк жaднo xoдит гpyдь пoд тoнкoю тaфтoй. ШВЫДКОЙ: Ай люли! Ай люли! Ай люшеньки-люли! Ай люли! Ай люли! Ай люшеньки-люли! ________________________________________________________ 11. Входит Журавлёв, музыка враз обрывается. ЖУРАВЛЁВ: А балагуры уже здесь и разбалагурились вовсю! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (в сторону): Вот принесла нелёгкая. ЖУРАВЛЁВ: Дорогие мои, дайте же я вас расцелую. Простите, что заставил ждать. Пойдёмте тотчас ко мне, пора представить вас моей Полинушке. Бельведерский и Швыдкой кидаются к нему. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Журавлёв, это очень серьёзно. Прелестнейшая из женщин назначила мне тут свидание. ШВЫДКОЙ: А её служанка! Её служанка, Журавлёв, - совершенная дикарка, но в своем роде полнейшее совершенство. Журавлёв, она совершенно пленила меня. Мы с ней сговорились тотчас уединиться совершенно. ЖУРАВЛЁВ: Да как же это вы так скоро спроворили? ОБА: Мы тут караулим, понимаешь, караулим. Извини, мы к тебе придём попозже. Уединиться надо. Исчезни, пожалуйста. (Хором.) Уйди, Христа ради, не мешай! ЖУРАВЛЁВ: Ах вы, разбойники! Где ж они живут, ваши красавицы? ОБА: Здесь, здесь живут. Вот непонятливый. Сгинь, Христа ради! ЖУРАВЛЁВ: Ай да наши! (Входит в дом.) ШВЫДКОЙ (с осуждением): Входит - прямо как в свою фазенду. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Безобразие, право. ________________________________________________________ 12. Из дома появляются Журавлёвы. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Княгиня! ШВЫДКОЙ: Ай люшеньки-люлю! ЖУРАВЛЁВ: Вот мы и все в сборе, а стол у Полинушки, я сам видел, ломится от пирогов и закусок. Прошу к столу! Прошу к столу! Судя по костюмам, вы заготовили какую-то добрую шутку - вот и славно. Пропустим по стопочке, а там само пойдёт! ПОЛИНА: Да что ж ты меня не рекомендуешь своим друзьям? ЖУРАВЛЁВ: И правда - совсем растерялся. Полинушка, позволь я сначала представлю их тебе. ПОЛИНА: Я знаю. Господин Бельведерский. Господин Швыдкой. ЖУРАВЛЁВ: Да почему ж ты их знаешь? ПОЛИНА: Уж видно, что знаю. ЖУРАВЛЁВ: Странное дело... ПОЛИНА: Я надеюсь, господин Бельведерский, что вы на меня не очень сердитесь. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Помилуйте, не вы, а я у вас должен просить прощения. ПОЛИНА: Я так виновата перед вами, господин Швыдкой. ШВЫДКОЙ: Оставьте, я очень рад. (В сторону.) Такие пироги. ПОЛИНА: Однако же мне совестно, что я так неосторожно... ШВЫДКОЙ: Сделайте милость, оставимте это между нами. ЖУРАВЛЁВ: 'Между нами'! Но объясните же наконец! Что ты имеешь, Фома, сказать? ШВЫДКОЙ: Что сказать, что сказать? Нечего сказать. Увы, на этот раз Диагноз однозначен, И кое-кто из нас Примерно одурачен. ЖУРАВЛЁВ: Я одурачен? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Право, не знаю, как тебе ответить. ПОЛИНА: Журавлёв!.. ЖУРАВЛЁВ: Молчи, Полина. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Журавлёв, это была превосходно разыгранная шутка. ЖУРАВЛЁВ: Шутка? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Трагическая шутка. Собрались на пироги, оказались на театре. Спектакль, Журавлёв, спектакль! ШВЫДКОЙ: Я всё же до конца, друзья, не понимаю, В каком спектакле я участье принимаю. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ (г-же Журавлёвой): Фома Швыдкой У нас такой. ПОЛИНА: Что за спектакль, господин Швыдкой? Я могу напомнить пролог. 'Не вышла умом, зато вышла замуж'. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ШВЫДКОЙ: Не надо! ПОЛИНА: 'Ты глуп - и она глупа. Не беда, ровная пара'. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ШВЫДКОЙ: Не надо!! ПОЛИНА: 'Извини, Журавлёв, мы не боги, чтобы одушевлять твою Галатеюшку'. ЖУРАВЛЁВ: 'Каменную твою Галатеюшку'! ПОЛИНА: Именно. 'Каменную!.. Обойдется без театра'. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ШВЫДКОЙ: Не надо!! ЖУРАВЛЁВ: Что, насмешники, попались что ли? БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: С каким бы наслаждением я бы из вас, Журавлёвых, вместе взятых, котлеты рубленые - в кляре - на медленном огне - а как подрумянятся - крышкою поплотнее - и тушить, тушить, тушить... ЖУРАВЛЁВ: Ай, Полина, молодец! Уважила! ПОЛИНА: Извини, Журавлёв, пока тебя не было, мы с господами актёрами учинили небольшой спектакль. ЖУРАВЛЁВ: Ай, уважила! ШВЫДКОЙ: Пардон, но всё же я никак не понимаю, В каком спектакле я участье принимаю. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: В каком, в каком? В таком! Спектакль довольно клёвый. Зовётся он: 'Дебют Полины Журавлёвой'. ПОЛИНА: Господин Бельведерский! Господин Швыдкой! Вы оказались такими хорошими партнерами. Мне так хочется вам обоим за это спеть! БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ШВЫДКОЙ: Просим, просим. ПОЛИНА: А вы уж подпевайте, если не очень противно. Когда, мой друг, смазливенькая пава Тебя, мой друг, стреножить не смогла, Считай, что всё пропало, Считай, что всё пропало - Останешься без жёнушки, как дятел без дупла. А ежели скромна и несмазлива, Она тебе и вовсе не в дугу. О, как неразумливо, О, как неразумливо Всегда афронт выказывать семье и очагу! Не отталкивай брачный кубок, Вечному невенчанному, знай, капут. Чуть заслышится шелест юбок, Рас-сю-сю-сю-сюкивайся и лезь в хомут! Не бойся, что в супружеское ложе Забраться норовит коварный тать. Когда нежна супруга И ты с ней нежен тоже, То татю просто негде в этом ложе обитать. И вовсе уж, скажу тебе, не дело С дружками коротать остаток дней. А херес и мадера - Что язва и холера: С похмелья одиночество язвит ещё сильней. Не отталкивай брачный кубок, Вечному невенчанному, знай, капут. Чуть заслышится шелест юбок, Рас-сю-сю-сю-сюкивайся и лезь в хомут! ЖУРАВЛЁВ: Я же вам говорил: Полинушка имеет страсть и большие способности к театру. Не в качестве мужа... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: А как восторженный труженик сцены? ЖУРАВЛЁВ: Да, Терентий, да. Как восторженный труженик сцены. ШВЫДКОЙ (г-же Журавлёвой): Итак, на Малом театре пополнение. Прибыло нашего актёрского полку! ПОЛИНА: Нет, господин Швыдкой. Спасибо за ваши добрые слова. Нет. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Отчего же нет? ЖУРАВЛЁВ: Есть одно обстоятельство. ПОЛИНА: Лучше сказать, два. (Уходит в дом и возвращается, неся на каждой руке по ребёночку.) Вот. Два обстоятельства. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ай да наши! ШВЫДКОЙ: Да как же это вы так скоро спроворили? ЖУРАВЛЁВ: Долго ли умеючи. ШВЫДКОЙ: Близняшки, что ли? ПОЛИНА: Двойня. Мальчики. По требованию счастливого отца наречены Фомою и Терентием. (Показывает подбородком.) Фома Журавлёв. Терентий Журавлёв. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Да, братцы, - уважили так уважили. ШВЫДКОЙ: Сантименты, господа актёры, сантименты. Как бы не утонуть в слезах. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ну-ка, ну-ка, покажите мне Терентия Журавлёва. Ого! Замечательный мужик. ШВЫДКОЙ: По-моему, Фома даже как бы значительней. Какая-то у него в лице мудрость. Мудрость и - знаешь, Журавлёв? - вдохновение! ПОЛИНА: Я, господа актёры, скажу вам не как мать, а как восторженная поклонница сцены, что эти дети... БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ и ШВЫДКОЙ (хором): ...имеют страсть и большие способности к театру! ПОЛИНА: Откуда вы знаете?! ШВЫДКОЙ: Да уж знаем. БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: Ах, эта сцена: Нежность, измена, Гаерство - и клятвы на крови. Счастье превратно, Сцена - нетленна. Душка-Мельпомена, мы твои! ВСЕ: О, Мельпомена, мы твои! О, Мельпомена, мы твои! О, Мельпомена, мы твои! ЖУРАВЛЁВ: Мавры, французы, Тоги и блузы, Прежние деньки - и наши дни. Публика ценит Брачные узы, Узы Гименея - вот они! ВСЕ: Брачные узы - вот они! Брачные узы - вот они! Брачные узы - вот они! ШВЫДКОЙ: С миру по нотке, В сутки по шутке - Музыке раздолье и словам. С трепетом в глотке, В полном рассудке Мы свой водевиль сыграли вам. ВСЕ: Мы водевиль сыграли вам. Мы водевиль сыграли вам. Мы водевиль сыграли вам. ПОЛИНА: Ах, этот зритель, Скуки гонитель, Он-то уж простит нам озорство. Благожелатель, Благоволитель - Как бы мы прожили без него? ВСЕ: Как бы мы жили без него? Как бы мы жили без него? Как бы мы жили без него? Ах, эта сцена: Нежность, измена, Гаерство - и клятвы на крови. Счастье превратно, Сцена - нетленна. Душка-Мельпомена, мы твои! Пауза. Актёры обнимаются. О, Мельпомена, мы твои! О, Мельпомена, мы твои! О, Мельпомена, мы твои! Занавес. Надеемся, аплодисменты. Актёры выходят на поклон. Звучит последняя песня. Пленительная пыль кулис Струится в зал со сцены, Пленительное слово бис, Щекочет слух в счастливый час. И снова свет погас, И снова внемлют стены, И слово бенефис Соединяет нас. Актёру борода и клей, Что автору бумага, Он выдолбит полста ролей, Он сто страстей изобразит. Но есть в любом из нас И нежность, и отвага - Они не напоказ, Они не реквизит. То ли магнитом нас сцена манит, То ли нечистый блазнит, То ли нам хворобою в печёнки вросла Власть, то есть сласть ремесла. Музыка продолжается. ШВЫДКОЙ: Теперь проститься не пора ли? Фома Швыдкой, комедиант. (Кланяется.) БЕЛЬВЕДЕРСКИЙ: А я Терентий Бельведерский. Конечно, это псевдоним. (Кланяется.) ЖУРАВЛЁВ: Мне достались невзрачные роли, Но напрасно меня не жалей. (Кланяется.) ПОЛИНА: А я? А я его люблю. (Кланяется.) Поют все. Актёрское житьё-бытьё Достойно лучшей доли: Актёру перемыть бельё Умеет всякий и любой. А мы промеж собой Лишь люди и не боле, И молча сносят боль Актёры меж собой. И радуемся мы, когда В актёрском нашем круге Внезапная взойдёт звезда И возжигать начнёт сердца. Какая б ни беда, Мы - Мельпомены слуги, И это навсегда, И это до конца. То ли магнитом нас сцена манит, То ли нечистый блазнит, То ли нам хворобою в утробу вросла Власть, то есть сласть ремесла. ШВЫДКОЙ: Сантименты, господа актёры, сантименты. Как бы не утонуть. ВСЕ: То ли магнитом нас сцена манит, То ли нечистый блазнит, То ли нам хворобою в утробу вросла Власть, то есть сласть ремесла. КОНЕЦ