Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника | ||||
УРЮЧИНА Всякий раз, когда Роджер Кролл укореняется на высоченном треножнике моечного блока, душа моя изнемогает. Сбежал бы, да куда из Галифакса сбежишь, океан кругом. Не профессорское это дело, мыть посуду! Чтобы я у себя в лаборатории драил стекло за всю ораву - да никогда в жизни!! Роджер моет. Почему? Так ему комфортней, это видно по выражению лица. Не лицо, серенада. Роджер так любит чистое стекло, вернее, такое значение придаёт чистоте растворов, что просто не в силах передоверить мытьё кому-нибудь другому. Даже Майклу, тем более - моечной машине. Про русских промолчим, эти вымоют - жди открытий. Есть тут и другое: бумага и компьютер лишают мысль опоры, посуда - никогда. Наконец, можно мыть, наблюдая. Моечный блок расположен так, что вся жизнь русской мафии оказывается на виду. Мафия это не только я и моя жена Алла, которая химичит на волонтёрских началах. Это ещё и русские из отдела психологии - они к нам временами заглядывают. По делам или так, погулять. Заходит Лёня, ябедничает: 'Машка опять на ночь не вырубила криостат!' Уходит. Заходит Маша, жалуется: 'Не знаю прямо, что делать: опять забыла выключить на ночь криостат, Лёнька злится'. Алла успокаивает: 'Да ладно, Машенька, бывает. Поужинаем вместе?' Маша уходит. Роджер осторожно спрашивает: 'Я правильно понимаю, что Машу зовут Маша? Тогда почему Леонид сказал Mashka? Почему Алла говорит Mashen'ka?' Поясняю: Маша забыла выключить прибор, стало быть, она плохая, Машка. Алла ей посочувствовала, назвала Машенькой - в смысле, всё равно любим, ты у нас хорошая, пропади он пропадом этот криостат. Роджер напряжённо думает, пытается усвоить. Не получается. Если Майкл плохо вымыл посуду, он всё равно Майкл. Если принёс пиццу на всех - тоже. Какой-то вздор, не может криостат или даже пицца повлиять на имя человека. В одном отдельно взятом сообщении по определению не может содержаться ничего, кроме содержания. Принёс пиццу - содержание. Хороший? - пожалуйста, тоже содержание, но содержание другого сообщения! Пицца отдельно, мухи отдельно, правильно? Таковы законы речи. - Слушай, Роджер, наверно ты прав, но к нам это не относится, у нас муху запекают в пиццу. - А ты, Димитри? В тебя тоже можно запечь, что ты хороший? Я смущаюсь, выручает Алла: - Митюша, Митенька, Митюшенька... Много возможностей. Обычно я зову его Митяйка ('Да, мне кажется, я слышал'.). Это не так хороший, как свой, что ли. А Митяйка со знаком плюс - Митяечка. - А ты, Алуня, молчи, когда джигиты о науке беседуют. Мне представляется, что можно объяснить гораздо проще. - Мыслим-то мы все словами, - говорю я Роджеру, - только у вас, извини за банальность, слова, слова, слова, а у нас что ни словечко, то словцо. С изюминой ли, мухой, тараканом. С подковыркой да прищуром. Другое отношение внутреннего мира к внешнему. Вижу, Роджер совсем обмякает, выражение лица - как у потерявшегося эрдельтерьера. Подхожу к проблеме с другого фланга. - Вообще-то Машу зовут Мария, Маша это первое производное. Есть варианты: Маня, Мура, Муся. Все они, как и Мария, семантически нейтральны. Это всё равно что Роберт и Боб. До этого места в русском языке всё точно так же, как у вас в английском. Нейтральность у нас исчезает при дальнейших накрутках, ваш язык этого не умеет. В моём случае имя - Дмитрий, производные первого порядка - Митя, Дима, Митяй, они ещё почти не семантизированы. А вот высшие производные, которые назвала Алла, те уже релативны, выражают отношение. Похоже на молекулу белка, где функциональную нагрузку несут конечные ветви. - Fantastic! Это касается только собственных имён? - Да нет же. Для вас каждая старая женщина это просто old woman, максимум little old lady. А мне априорно не известно, как называется та или иная старая женщина. Вот определю, прищурясь, своё к ней отношение, и буду знать, старуха она или старушка. А может оказаться старушенцией. Другая цивилизация. Могу сказать: американцев попросили из Вьетнама. А могу и так: америкашек попросили из Вьетнама. То же, да не то же. Роджер сражён. Дрянных американцев попросили из Вьетнама. Ха-ха! А можешь сказать: дрянных русских попросили из Прибалтики? Могу. Оказывается, не могу, не получается. Почему, сам не знаю, - язык сопротивляется. Не могу, и всё тут. Вот!! Я попался. Он же чувствовал, что мы его разыгрываем, теперь убедился. Через минуту удовлетворение испаряется. Смотрит на меня с нарастающим напряжением. Ведь сам слышал - Машка, Машенька... Уходит домой переваривать. Ночью звонок. - Имена исторических фигур у вас тоже семантически окрашены? - Why not? Хрущёв в устах народа был Никитушка. То есть, добр, но дурковат. Распутин - Гришка, его только так и звали. Вроде бы, всесилен, ан нет, Гришка, большего не заслужил. Стенька, Емелька. Та же история с Васькой Сталиным - пьяница, непутёвый человек, так что по отчеству ни-ни, хоть и генерал. Даже матушка-императрица у нас Катька - слаба на передок. А вот Петра Алексеевича без отчества назвать невозможно. Не потому что государь, а потому что работяга - всех в гроб загонит, но и себя тоже. Михаил Илларионович, Фёдор Михайлович, Пётр Ильич, Антон Павлович. Только так. Назвать Достоевского Фёдором или Чехова Антоном язык не повернётся. - А что такого? Мы говорим: Антон Чекофф, нормально. - Так вы же... Поэзию свою кто просрал? Вы, милый, вы, да немцы, да французы. А ведь была, да ещё какая. Ладно, чего там, иди спи и мне не мешай. Лучше подумай, почему гориллу легко обучить английскому и невозможно русскому. Утром является раньше всех. Лицо отёчное. - Слушай, Димитри! (Переходит на шёпот) Ты же знаешь: оттого, что японцы пишут иероглифами, их мозг развивается существенно иначе, чем наш. - И что? - А то. Два сообщения в одной упаковке - это помощнее иероглифа. Соображай, Димитри. Потянет на Нобелевскую. Роджер созванивается с клиникой нервных болезней и мы без хлопот получаем сеансы на компьютерном томографе. Дороговато, но грант выдержит. Носителей русской речи находим среди своих - Алла, Маша, Леся, стажёры-ихтиологи. Много нам не надо. Контроль - носители английского, с ними ещё проще, никто не отказывается. Схема эксперимента напрашивается сама собой. Испытуемый читает вслух Александра Сергеевича.
Как весенней тёплою порою
Братцы мои, как читала Леся Шуба! Я просто заслушался. Поначалу ровненько, ровненько, будто майская травка на той самой опушке под той самой белой берёзою, а потом, когда отколь ни возьмись мужик с рогатиной, Лесин голос ушёл в тёмную глубь, и воочию стало видно, какой чудесной будет Леся матерью.
Ах вы детушки, медвежатушки,
Дальше больше, сами знаете - 'А мужик-от он догадлив был...' С этой строки Лесю как морозом сковало.
Он сажал в неё рогатину
Самого меня почему-то особенно достают те строки, в которых перечислены 'звери бóльшие и зверишки мéньшие', что приходят навестить медведя, вдовца горемычного. Я повернулся к Роджеру за сочувствием, но встречных слёз не нашёл - Роджер широко раскрытыми глазами впился в экран. По-видимому, там вырисовывалось нечто грандиозное. Увы, понимать Лесино чтение профессору Кроллу не было дано. Своё небольшое удовольствие он всё же поимел, слушая контрольных испытуемых, которые с выражением декламировали статью Бжезинского 'В ногу с планетой'. В первом разделе статьи (а читать мы просили именно его) автор, если мне не изменяет память, сравнивает советскую однопартийную демократию с американской двухпартийной и утверждает, что, несмотря на кажущиеся различия, американская демократичней. Ещё до начала эксперимента нам было ясно, что если что-нибудь обнаружится, то, скорее всего, в задней части височной доли левого полушария, то есть в речевой области. Там и искали. Различия обнаружились сразу. У контрольных испытуемых вся вербальная поверхность мозга была покрыта лентовидными членистыми образованиями сине-зелёного оттенка. Выглядело это примерно так, как описывает Городницкий увиденное сквозь стекло иллюминатора на дне океана. У чтецов 'Медведихи', напротив, активация простиралась вглубь коры и даже в подкорковую зону, что явилось в некотором роде сенсацией. Позже мы проконсультировали свои картинки у клиницистов, и консенсус определил локализацию активного участка следующим образом: the temporal operculum adjacent to the transverse temporal (Heschl) gyrus posterior to the transverse temporal sulcus, namely, the anterior aspect of the left planum temporale. В этом месте отчётливо просматривалась овальная структура размером с порядочную урючину. У нас на Алайском базаре таким урюком торговал пожилой таджик, получавший товар непосредственно из Исфары. Его урюк светился изнутри, переливаясь всеми оттенками золота. 'Урючин знойный сок прозрачен и упруг...' О вкусе нечего и говорить. Я обязан пояснить, что на самом деле не было никаких цветов - ни урючного, ни Позади последний сеанс, в нашей коллекции шестнадцать картинок. Подходящего стола нет, мы раскладываем их на полу - восемь по левую руку (урючина), восемь по правую 'Mityayechka', - шепчет Роджер потрясённо. Публиковать не стали. Как вам объяснить? Об открытии такого уровня надо сообщать в журнале с высоким рейтингом. Но если сунуться в Nature, они наверняка потребуют, чтобы мы сравнили однояйцовых близнецов, а легко ли найти подходящие пары? Ведь надо, чтобы в каждой паре только один из близнецов вырос в лоне русской речи. Искать таких не оставалось ни времени, ни сил. Ни роджеровских денег, откровенно говоря.
| ||||