ПОЭЗИЯ ФРОНТОВИКОВ Вечера 2004-2017 годов
Я очень благодарен Андрею Крамаренко за то, что он меня поддержал и согласился участвовать в этом вечере. Почему вдруг я решил читать целый вечер чужие стихи, хотя имею свои и даже не очень плохие, и даже читаю их иногда? Рационального объяснения здесь нет. Хотя, надо сказать, замысел такой был у меня очень давно. Видимо, это объясняется желанием поделиться тем, что я люблю. Кроме того, для человека пишущего нет ничего противнее, чем читать собственные стихи. Я много-много лет выступал с чтением собственных стихов. И какое почувствовал облегчение, когда теперь стал читать любимые чужие стихи. Это просто праздник души. Но прошу вас отнестись к этому опыту действительно как к первому. Наши сегодняшние авторы распределены вперемешку, по разным соображениям. Единственное, что их объединяет, это то, что все они участники Великой Отечественной войны. Они относятся к разным школам поэтическим и даже к разным возрастным категориям. Например, Тарковский, седьмого года рождения. Но в основном - это ребята с 19-го по 24-й год, солдатики Великой Отечественной. Очень небольшая возрастная разница между моим поколением, так называемыми детьми войны, - и теми, кто были в окопах, кто в сорок первом году пошли воевать. Скажем, Булат Окуджава и Николай Панченко 24-го года рождения, они всего на шесть лет старше меня. Слуцкий - на одиннадцать. Но ощущение того, что это совершенно другое поколение, оно очень сильное. У нас с Сергеем Никитиным, вместе с которым мы много работали и выступали, разница в годах намного больше (он моложе на 14 лет). Но я этой разницы не ощущаю. А по отношению к старшим поэтам военного поколения - всегда ощущал. АЛЕКСАНДР МЕЖИРОВ'Сетунь' и 'Серпухов' Александра Межирова Александр Межиров, слава богу, жив-здоров. Он отметил прошлом году 26 сентября своё 80-летие. Живёт он, как это называется, в доме призрения в городе Портленд, штат Орегон. И наши каэспешники, спасибо им, туда приехали в этот день, цветов привезли, порадовали старика. Межиров был участником боёв под Ленинградом, и эта тема у него в стихах постоянно проскальзывает. А. Межиров. 'Календарь'
А. Межиров.
'Всё то, что Гёте петь любовь заставило...'
Мы говорим о поэтах Великой Отечественной войны, о так называемой 'поэзии лейтенантов'. Они были мальчиками литературными до начала войны. Они уже знали друг друга, общались в одной среде, в московских литературных кружках. Но поэтами стали и известность приобрели после Великой войны. Мы всегда говорим о них как о некой общности, но общность эта, на мой взгляд, скорее биографическая, потому что в литературном отношении они очень разные. Алексей Фатьянов имел больше склонности к русскому фольклору, к тому, чтобы воплотить в своей поэзии традиции русской народной песни. Слуцкий шёл совершенно из других корней, у него очень много было от европейской поэзии, он много переводил. Левитанский, правильно говорят литературоведы, создал совершенно свой поэтический язык, так что очень часто достаточно прочитать одну строфу из его стихотворения и - а! это Левитанский. И Самойлов совершенно другой. Но биографически, помимо возраста, - да, у них очень много общего. Даже медали у них были похожие: у Левитанского 'За взятие Будапешта', а у Самойлова 'За освобождение Варшавы'. И у того, и у другого был орден 'Отечественной войны'. Их биографии похожи даже в том, как они печатались, как входили в литературу, - очень медленно. Самойлова, как и Слуцкого, очень долго не печатали и он уже зрелым поэтом начал публиковаться и получил своего читателя. А Левитанский неудачно, я бы сказал, входил в литературу. Первые его сборники были очень сырые, он поздно созрел как поэт, и он сам потом стеснялся этих своих первых послевоенных сборников. Но тем не менее вот эта биографическая общность гораздо важнее, чем особенности поэтики. И вот что ещё действительно очень существенное, что объединяет поэтов Великой войны - это отношение к жизни. Это ответственность, мера ответственности. В известном стихотворении Левитанского 'Каждый выбирает для себя' каждая строчка подчеркивает ответственность человека за те поступки, которые он в жизни совершает. Они очень серьёзно к этому относились, обсуждали общие вопросы жизни, вопросы чести, вопросы поведения творческого. Это вовсе не характерно для каждого литературного поведения. А для этого поколения это было важно.
Тут пришла мне в голову такая идея. Выстроить стихи, написанные русскими поэтами в ХХ веке, по гамбургскому счёту, то есть в оценке самих поэтов. И я опросил 150 поэтов разных поколений, живущих в Москве, в провинции, в разных городах России, в Германии, в Израиле, в Соединённых Штатах. И каждого просил дать мне список из двенадцати любимых стихотворений. Отказов было мало. Ну Коржавин по телефону кричал: 'Ну Митя! Ну что ты меня мучаешь! Ну разве можно двенадцать!' А Кушнер говорил: 'Да я могу все двенадцать одного Анненского назвать!' В общем, у каждого были свои сложности. Тем не менее получилась некоторая статистика (1).
А. Межиров.
'Прощание с Юшиным' А. Межиров.
'Воспоминания о пехоте'
А. Межиров.
'Музыка'
У Межирова, как и у многих поэтов, легко вычислить, где он воевал, потому что топонимы названы. В одном стихотворении - Колпино, в другом - Синявинские болота. Это Ленинградский фронт, оборона Ленинграда. И мы, дети, внуки, правнуки воевавших, сопоставляем эти точки с какими-то важными точками биографий своих родных. Для меня, например, важно, что там же, где воевал Межиров, воевал мой тесть, дед моих детей, Виктор Сергеевич Немцев. Он был одним из первых, получивших медаль 'За оборону Ленинграда'. И такая же медаль была у Межирова. У Межирова была медаль 'За взятие Будапешта'. На северном берегу Балатона в конце войны развернулись самые тяжёлые бои, потому что немцы хотели оставить выход к румынской нефти и стояли насмерть. И судьбе было угодно, что там воевали и Межиров, и Слуцкий, и Алексей Фатьянов, автор многих великих песен, и в том числе песни 'Горит свечи огарочек'. И так случилось, что мне много лет пришлось работать на северном берегу Балатона. И я знаю там огромное количество наших солдатских могил. И в прежние времена в день освобождения Венгрии вместе с венгерскими друзьями мы ходили к этим могилам класть цветы. А сейчас, когда там победила демократия, уже не думаю, что кто-нибудь ухаживает за этими могилами...
Я хочу начать нашу встречу с совершенно, можно сказать, посторонней темы. Не прошло и месяца со дня кончины Александра Петровича Межирова, одного из самых замечательных обитателей этого писательского посёлка. Этого человека я нежнейшим образом любил, он один из самых любимых моих поэтов. Среди откликов, которые появились в интернете, я прочитал на сайте 'Радио Свободы', что он - последний из остававшихся в живых великих поэтов этого поколения. Это действительно была великая поэзия. Её скорее надо называть послевоенная, хотя о них часто говорят как о поколении лейтенантов. Мы привыкли, что знаменитые поэты Серебряного века - это великая поэзия. А что поэзия лейтенантов - это великая поэзия, мы так говорить не привыкли. Но надо привыкать, потому что так оно и было. Я не собираюсь читать лекции о Межирове, но всё-таки позволю себе почитать его стихи. Потому что мне кажется, что именно здесь это особенно уместно. Раз такая выпала удача, что мы выступаем здесь. Очень он любил Переделкино. Читает 'Любимая песня' и другие стихотворения А. Межирова ...Я давно так не волновался, читая стихи, как сегодня. Именно потому, что это Межиров, именно потому, что это здесь...
АЛЕКСЕЙ ФАТЬЯНОВ
Сегодня, в основном прозвучат стихи так называемого поколения лейтенантов. Хотя ни один из них, по-моему, лейтенантом не был. Эти поэты воевали, но стали знаменитыми в послевоенные годы. Воевали в разных званиях, например Слуцкий был гвардии майор. А Николай Панченко, по-моему, был вообще сержантом. Окуджава рядовой. Самойлов тоже не очень большой был чин. Но их все воспринимают как одно литературное поколение. И действительно, многие из них ещё до войны были связаны личной дружбой, общими семинарами в Литинституте, в ИФЛИ. Но Алексей Фатьянов - несколько из другой компании, и слава его не так сильно коснулась, как других поэтов. И это очень несправедливо, потому что в народе он один из самых любимых поэтов этого поколения - и самый поющийся. Многие стихи его стали песнями. И в отличие от Слуцкого, Самойлова, Левитанского, Межирова, которые стали известны после войны, Фатьянов уже в 1942 году написал замечательную вещь, которая стала известна потом как народная песня. Я хочу прочитать это стихотворение. Хотя вам оно известно с музыкой Соловьева-Седого.
Читает стихотворение Алексея Фатьянова
'Пришла и к нам на фронт весна'
Вместе с Сергеем Никитиным поёт песню Это стихи Алексея Фатьянова. Он был поэт, фронтовик, участник концертного солдатского ансамбля. Первое ранение получил в самом начале войны, когда его ансамбль выходил из окружения. А в последние дни войны в составе штрафного батальона (это вообще были смертники) штурмовал город Секешфехервар, древнюю столицу Венгрии.
Алексей Иванович Фатьянов был замечателен не только как поэт, но и на фронте был мастак. Я читал, что во время боёв на северном берегу Балатона, когда брали город Секешфехервар, первым на танке туда ворвался Алексей Фатьянов. И другие поэты фронтовики были нам примером, как вести себя в жизни и какие писать стихи. Поэту-фронтовику Борису Абрамовичу Слуцкому через несколько дней, 7-го мая, день рождения. Мы с Андреем Крамаренко часто посещаем его могилу...
БОРИС СЛУЦКИЙ
В моём опросе поэтов, о котором я рассказывал, у Слуцкого самым любимым, получившим очень много голосов, оказалось стихотворение 'Покуда над стихами плачут'. Недели две назад вышла книга эссеистики Татьяны Бек. И там она описывает, как в одном американском университете она решила прочитать это стихотворение. И едва она начала его читать, как Бродский выскочил на сцену и, перебивая её, подхватил, и в результате они дочитали это стихотворение вдвоём. Красивый эпизод.
Я очень люблю Бориса Абрамовича Слуцкого. Могу читать его целый вечер, если такая будет программа и воля народа. Б. Слуцкий.
'Я говорил от имени России'
Наверное, многие из вас слышали, что последние девять лет своей жизни Слуцкий стихов не писал, людей не видел, и вот так и дожил. И такое страшное изменение в его жизни было связано с потерей любимой женщины. Но он всё-таки написал цикл замечательных стихотворений памяти Татьяны Дашевской, своей жены. Я прочитаю одно из них. Небольшое стихотворение, оно открывает этот цикл. Это стихотворение стояло первым в сборнике, подготовленным ещё самим Слуцким. А все последующие публикации готовил уже не он, а Юрий Болдырев. Читает стихотворение 'Тане'. Как всегда, зал аплодирует. Здесь хлопать как-то... нехорошо... ...У Слуцкого есть целая коллекция стихов, посвящённых разным поэтам. Но не в том смысле, что стоит посвящение такому-то, а по теме: портреты или его отношение. Это и его сверстники-фронтовики, погибшие друзья - Михаил Кульчицкий, Павел Коган. И учителя - Сельвинский, Эренбург. Я помню стихи, посвящённые Мартынову, Заболоцкому. А я прочитаю стихотворение, которое называется И ещё одно стихотворение. Называется
'И тёти, и дяди'
Я прочитаю стихотворение, может быть, самое известное Слуцкого. Оно стало знаменитым, во-первых, потому, что, когда ещё никто Слуцкого не знал, его очень похвалил в 'Литературной газете' Илья Эренбург. А потом Виктор Берковский написал на это стихотворение песню, которая вообще разошлась как народная.
'Лошади в океане'
Читает стихотворение Б. Слуцкого
В вечере принимали участие: Мария Ватутина, Игорь Волгин, Анна Гедымин, Андрей Крамаренко, Зоя Межирова, Алина Симонова, Дмитрий Сухарев, Олег Хлебников, Анна Саед-Шах и молодые поэты. Организовал и вёл встречу Андрей Коровин. ДС читает две строфы из стихотворения Б. Слуцкого 'Туристам показывают показательное':
Я могу засвидетельствовать. Мне было десять лет, я уже был достаточно взрослый человек, когда был подписан протокол с нашими союзниками об открытии второго фронта. И мы все - и тыл, и особенно фронт - ждали, что они его вот-вот откроют. Мне стукнуло одиннадцать, мне стукнуло двенадцать, мне стукнуло тринадцать, а они его всё не открывали. И только 6 июня 1944 года, когда война была уже решена, когда нам оставалось взять Берлин, они наконец высадились. И очень здорово Слуцкий выразил наше общее, и фронта, и тыла, отношение к этим событиям. И сейчас, когда в новых учебниках истории высадка в Нормандии описывается как битва, которая решила исход Второй мировой войны, - мы понимаем, с кем мы тогда имели дело и с кем имеем дело сейчас. Читает стихотворения Слуцкого 'Последнею усталостью устав' и 'Вот вам село обыкновенное'.
Ну и в заключение ещё одно стихотворение. Борис Слуцкий от всего того поколения. Читает
'Голос друга'
КОНСТАНТИН СИМОНОВ
Слуцкий относился к поэтам, которых теперь принято называть поколением поэтов-лейтенантов. Это были молодые люди, только что пришедшие в литературу или даже не успевшие прийти в неё. Но рядом воевали и поэты старших поколений: Твардовский, Исаковский, Симонов. Сейчас я хочу прочитать стихотворение Симонова 'Жди меня', которое вам наверняка знакомо. Это стихотворение было на фронте как солдатская молитва. В записной книжке моего отца, которую мы дома храним как реликвию, в той книжке, которая была у него на фронте, как и у многих его однополчан, было записано это стихотворение Константина Симонова. Читает
'Жди меня'
ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГМожет быть, самым старшим патриархом нашей поэзии, который был на войне и сыграл колоссальную роль - не как поэт, а как очеркист - был Илья Эренбург. Говорят, что Гитлер боялся его номер два после Сталина. Илья Григорьевич оказал очень большое влияние на поэтов военного призыва своими стихами, написанными на первой войне с фашизмом - в Испании в конце тридцатых годов. Я прочитаю одно из испанских стихотворений Эренбурга. В нём слышится очень многое, что позже появилось в военной поэзии молодых поэтов. Читает
'Разведка боем'
ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙ
Я упомянул, что у Левитанского была медаль 'За взятие Будапешта'. Он окончил войну в Венгрии. Там были тяжелейшие бои, очень много наших погибло. Это уже в самом конце, перед победой немцы оказывали там бешеное сопротивление. И в Венгрии на берегу Балатона полегло очень много людей. Я когда сейчас слышу эти мерзкие высказывания всякой мрази о том, что надо убрать памятник воинам-победителям в Будапеште... Вы, наверное, слышали в последних известиях? Это всё бесстыжие люди. Они совершенно забыли о том, какие жертвы были принесены для того, чтобы спасти мир от фашизма. Но Левитанский, мало того что он полюбил Венгрию, он ещё выучил язык и много переводил венгерских поэтов. Я знаю его прекрасный перевод Дюлы Ийеша. И для Самойлова это было характерно: он очень любил переводить, в том числе польских поэтов, поэтов той страны, где он воевал. Это были не просто освободители, это ещё и были люди, которые потом, вслед за освободительной миссией, несли миссию обмена культурными ценностями... ...Я прочитаю стихотворение Левитанского 'Черёмуха', оно так в народе зовётся. У Левитанского оно без названия. Это стихотворение знаменито тем, что когда Левитанского по-настоящему запели, а первая его по-настоящему запела Елена Камбурова, то она пела именно это стихотворение. И я знаю несколько песен на это стихотворение. Когда я собирал свою антологию авторской песни, то был в большом затруднении: какую музыку указать при стихотворении 'Черёмуха'. Мне больше всего нравится музыка Владимира Борзова, был такой бард в Минске. А само стихотворение, действительно, может быть очень по-разному прочитано музыкантом. Читает стихотворение
ДАВИД САМОЙЛОВ
...И Левитанского, и Самойлова очень много и очень хорошо поют - и поют самые разные барды. Иногда на одно и то же стихотворение есть разные песни, причём замечательные. Например, 'Каждый выбирает для себя'. Кроме песни Сергея Никитина, есть очень известная песня Виктора Берковского, в которой это стихотворение совершенно иначе музыкально решается, совершенно с другим внутренним подтекстом. А это значит, что и то и другое решение уже содержатся в самом тексте стихотворения. Самойлова любят барды петь ещё и потому, что у него очень много любовной лирики, намного больше, чем у Левитанского. Левитанского больше экзистенциальные проблемы интересуют, вопросы жизни и смерти, ответственности. А у Самойлова - просто любовная лирика, лёгкая, ненавязчивая, которая сама просится на музыку, и это всегда привлекает композитора. Мне кажется, что и Самойлов, и Левитанский - это два таких материка в авторской песне. Можно спокойно устраивать вечер или выпускать серию дисков: песни на стихи Юрия Левитанского, песни на стихи Давида Самойлова. Такие литературные блоки пока ещё не вошли в обыкновение. Но я надеюсь, что это будет, потому что к этому идёт авторская песня, мне кажется. Потому что она становится всё более и более литературной. В ней было засилье самодеятельности, слабенькой поэзии. Да, многие такие песни очень популярны, но популярность нельзя считать критерием качества. Чаще бывает даже наоборот: чем популярнее, тем ниже качество. А для продвинутой аудитории важно, чтобы была хорошая поэзия. ...Я никогда не слышал чтобы Самойлов и Левитанский пели сами, но я знаю, что они сочиняли шуточные песенки с собственными мелодиями для своего круга, для друзей. А в опубликованных дневниках Давида Самойлова есть такая запись. Я по памяти скажу. О каком-то вечере в Доме литераторов он вспоминает и пишет: 'Пели ужасные песни на мои стихи. Хорош был только Сергей Никитин'. Я очень обиделся и испугался. Думаю: как же так? Замечательные песни есть у Виктора Берковского, и не только у него. Но потом посмотрел на дату - действительно, тогда других песен, кроме ранних песен Никитина, ещё не было. Его ранние песни - это цикл на исторические стихи Давида Самойлова, такие - в русском стиле. И я знаю, что Юрий Левитанский к концу жизни очень был заинтересован работой бардов. Камбурова первая начала петь песни на его стихи, и с ней у него сразу установились сердечные отношения. А потом и с Никитиными. И он очень хотел, чтобы в его литературных вечерах участвовали барды, ему это было приятно. И поэтому тут двух мнений быть не может: они оба любили, чтобы поэзия их пелась. И вообще, большинство поэтов очень положительно относится к музыке. Пушкин сам носился за композиторами, давал им даже ещё не опубликованные свои стихи, чтобы написали музыку. Ему казалось, что в этом что-то есть. И некоторые его вещи расходились сначала в виде песен, опубликованы были как песенные тексты, а потом только появлялись в сборниках или в журналах как стихи...
Я рассказывал о своём опросе поэтов, которых просил назвать двенадцать самых любимых стихотворений из русской поэзии ХХ века. Давида Самойлова включили в свой список двадцать шесть поэтов. Это хорошая цифра - двадцать шесть, потому что ХХ век - там и Цветаева, и Мандельштам, и Ахматова, и Есенин, и так далее. А больше всего голосов из названных стихотворений Давида Самойлова получило именно это стихотворение. Не меньше шести голосов оно получило. НИКОЛАЙ ПАНЧЕНКО
Наверное, многие знают, что песни Булата Окуджавы впервые прозвучали на литературном объединении 'Магистраль', которое в Доме железнодорожников вёл Григорий Михайлович Левин. Это был такой замечательный центр, который, может быть, играл не меньшую роль, чем секция поэзии в Союзе писателей. Все хотели там читать и обсуждаться. И вот там впервые Булат запел песни. И я сейчас с некоторым содроганием подумал, что свидетелей этих его первых выступлений практически не осталось. Даже не знаю сейчас, кого я мог бы назвать. Есть такой в Америке профессор, известный советолог Александр Янов. Вот он, точно, тогда ходил в литоъединение и был поэтом Сашей Яновым. Это было так давно, что почти все поумирали. Так вот, в этом первом наборе 'Магистрали' Булат не был самым авторитетным поэтом. Он был одним из двух самых авторитетных авторов. Был, пожалуй, самым любимым, потому что его песни все стали петь хором. Но был ещё один его сверстник, чьи стихи тоже все знали на память, и могли читать хором, и очень любили. Это поэт Николай Васильевич Панченко, необычайно влиятельный в то время человек. Как литературный авторитет он был для нас тогда выше Булата. Он как-то остался малоизвестным, хотя регулярно печатался. Они с Булатом были старше всех в этом литобъединении, потому что фронтовики. Остальные все были - шпана. И по-видимому, они влияли друг на друга, и иногда это очень заметно. У него с Булатом есть интересные совпадения, какие-то буквальные. Например Булат, после того как окончил Тбилисский университет, по распределению работал в Калуге, преподавал в школе. А Панченко родился в Калуге, окончил там учительский институт и тоже преподавал в школе, одновременно с Булатом. И первые сборники стихов вышли и у того, и у другого в Калуге. И даже дни рождения. Мы будем справлять 9 мая восемьдесят лет Булата. Ровно на месяц раньше, 9 апреля, исполнится восемьдесят лет Николаю Васильевичу Панченко. Я хочу прочитать несколько стихотворений Коли Панченко. Первое написано в 1961 году, то есть ровно через 20 лет после начала войны. Я предполагаю, что подразумевается Булат. Хотя это и необязательно, оно такое... абстрактное. Читает 'Мы идём угловатым Арбатом' Ну и ещё одно стихотворение Николая Панченко, моё самое любимое.
Можно сказать, вся страна знает, что 9 мая исполнилось 80 лет Булату Окуджаве. И все отмечают, празднуют, на всех каналах, и это очень приятно и здорово. А 9 апреля, ровно за месяц до Булата, тоже 80 лет исполнилось поэту Николаю Панченко. Николай Васильевич, слава богу, жив-здоров. Но за исключением небольшого вечера в Малом зале Дома литераторов его юбилей никто нигде не отмечал, и это очень несправедливо. Н. Панченко Помните у Окуджавы? 'Девочка плачет - шарик улетел... Девушка плачет - жениха всё нет... Женщина плачет - муж ушёл к другой... Плачет старуха - мало пожила'. Вот это - Окуджава и Панченко. Одна среда, одно литобъединение.
...Ещё одно стихотворение небольшое прочитаю Николая Васильевича Панченко. Его очень любили в том литературном объединении 'Магистраль', где запел впервые свои песни Булат Окуджава. Панченко там был как бы старшим, примером для всех. В армии он служил во время войны в авиационных войсках. И прожил, слава богу, долго. Совсем недавно в этом здании мы отмечали его 80-летний юбилей. Он был, как всегда, красивый, бородатый... Читает
'Я с войны не привёз ни шиша' БУЛАТ ОКУДЖАВА
Читает Булата Окуджаву:
Когда я был пионером, в то время было модно приводить какого-нибудь старичка и говорить: он видел Ленина. (Смех в зале.) Я сейчас, по-моему, остался чуть ли не единственным человеком, кто присутствовал при первом исполнении Булатом его первых песен в конце 56 - в начале 57 годов. Это происходило в литобъединении 'Магистраль', ныне знаменитом, при Центральном доме культуры железнодорожников. Я не был членом 'Магистрали', но руководитель 'Магистрали' Григорий Михайлович Левин относился с большим почтением к нашему литобъединению МГУ и нескольких человек звал на самые интересные вечера. Сначала Булата никто не знал, не знали, что у него будут песни, и он сам этого не знал. Ведь он девятнадцать лет прожил 'сыном врага народа'. И когда в пятьдесят шестом вдруг объявили, что его расстрелянный отец не был врагом народа, он как бы стал новым человеком. Он воспарил, запел. Он и до этого писал стихи, но они ни у кого не вызывали интереса. А тут совсем другой поэт появился - поющий... Когда Вероника Аркадьевна предложила участвовать в вечере '20 лет без Окуджавы', я написал об этом своему другу, живущему ныне в Израиле, поэту Игорю Бяльскому, который является главным редактором 'Иерусалимского журнала'. Это очень хороший толстый журнал, в традиции наших лучших литературных толстых журналов. Я предложил ему подумать: а может, и в журнале сделать подборку '20 лет без Окуджавы' и пригласить принять участие самых разных людей. И подумал: а что я напишу? И придумалось мне такое начало. Вдруг я встретился с Булатом. Ну какие есть шансы? Что он с того света сюда прилетит - вряд ли. А что я с этого света туда прибуду - такая возможность есть. И я подумал, что если мы увидимся и обнимемся, то он первым делом спросит: 'А как там наши? Что поют? И что вообще происходит?' И я решил вокруг этого построить сюжет. Я, например, спрошу Булата: 'А знаешь, кто из бардов первой волны, из тех восьми, кого почитают особо, как основателей, сейчас самый популярный? Нет, не Окуджава вовсе, а Визбор, и на концерты Визбора собираются огромные залы'. И будет интересно рассудить, почему это так. 'А знаешь ли, Булат, какая твоя песня сейчас самая популярная?' Да, это со временем менялось. Я помню замечательный вечер, который организовал Сергей Яковлевич Никитин к 85-летию Булата в Зале Чайковского. И он заканчивался песней черепахи Тортиллы. Очень долго самой популярной песней была 'Ваше благородие, госпожа Разлука'. А сейчас, я заметил, больше всего популярна песня, и её народ сразу подхватывает - 'Нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим'. Почему именно эта песня именно сейчас стала самой популярной? Это трудно объяснить, но мне кажется, что некоторое объяснение заранее дал сам Булат своим стихотворением, которое я хочу сейчас почитать. Оно называется 'Чёрный мессер'.
Вот уже который месяц и уже который год
Если мы задумаемся и поймём, что происходит на свете, то тогда мы поймём, что предсказывал Булат стихотворением 'Чёрный мессер' и почему люди сейчас предпочитают в первую очередь песню 'Нам нужна одна победа'. Видео
Примечание (1) Все материалы опроса 158 поэтов, назвавших 12 самых любимых стихотворений в русской поэзии ХХ века, собраны
здесь.
Публикуется впервые
|